Лёня Посицельский

Комментарий Валерия Кизилова под репостом Вадима Новикова записи Ивана Любимова в Фейсбуке:

"Компании Кремниевой долины хотят, чтобы к ним из Пензы приезжали сильные инженеры, а пензенская "Пятерочка" хочет нанимать кассиров с дипломами экономистов и менеджеров местного вуза. Кому же помочь деньгами российских налогоплательщиков? Если первым, то надо улучшать пензенские вузы до уровня Физтеха, если вторым, надо оставить все как есть. Еще есть предложение российских технократических властей - переименовать в Пензе экономические и юридические факультеты в кассирские. Все это, конечно, лучше, чем людоедские идеи либертарианцев!"

https://www.facebook.com/posic/posts/5060070937341033
https://www.facebook.com/vadim.novikov.39/posts/10226593378845263
https://www.facebook.com/ivan.lyubimov.73/posts/10159229566322347

17 марта 2014 года я впервые приземлился в Праге. Из этих семи лет, я провел в сумме примерно половину времени в Чехии и половину в Израиле, плюс три месяца с гаком в Италии и немножко в Бельгии, Франции, Англии, Китае, Словакии, Германии.

В Израиле я жил в Тель-Авиве, Кфар-Саве, Беэр-Шеве, Реховоте, Хайфе и Бат-Яме. В Чехии -- в Праге и Брно. В Италии -- в Кортоне, Пизе и Падуе. В остальных перечисленных странах -- в Антверпене, Бюр-сюр-Иветте, Ланкастере, Ханчжоу, Братиславе и Штутгарте. На короткий промежуток со 2 по 11 мая 2014 я возвращался в Россию (но потом уж больше не).

Что сказать? Семь лет -- это такой срок, за который успеваешь вырваться из одного тупика и оказаться в другом. Путь от кризиса до кризиса можно пройти за это время. Фокус сводится к тому, чтобы продуктивно, плодотворно поработать в промежутке.

Есть ли у меня надежда? Почти никакой. Но надежды не было и осенью 2013. И весной 2006 ее тоже не было. И летом 1998.

Десять лет назад кончался июль 2010 года. В Москве стояла ужасная погода -- жара, сушь и гарь; в Подмосковье горели торфяные болота и леса, город заволокло дымом. Видимость подчас порядка десятков метров, и нечем дышать.

В этой нехилой обстановке у меня завершался процесс обнародования результатов 1995-03 годов. Работу о кошулевости когомологий Галуа числовых полей, последнюю в этом ряду, я послал в Архив в субботу 31 июля. На следующий день мы с мамой вылетели на четыре дня в Калининградскую область в отчаянной попытке спастись от московской погоды в знакомом доме отдыха в Светлогорске. Во вторник 3 августа препринт появился на Архиве; не имея с собой ноутбука, я разыскал где-то в Светлогорске публично доступный компьютер с интернетом, чтобы убедиться, что препринт действительно вышел. Это был третий из пяти моих препринтов 2010 года.

8 августа мой коммент в моем ЖЖ фиксирует намерение, в связи с завершением процесса обнародования старых результатов, повысить себе преподавательскую нагрузку. Реально под этим подразумевалось -- устроиться на работу на матфак ВШЭ.

9-10 августа пришел ответ из Memoirs of the American Math. Society. 130-страничный текст "Two kinds of derived categories..." -- сегодня важнейшая, во всяких карьерных и научно-репутационных смыслах, из моих работ -- был принят к печати. Ответ этот застал меня в Петербурге, куда я вырвался на выходные, пытаясь снова спастись от задымления (но перед самым моим возвращением в Москву направление ветра поменялось, и дым принесло и в Петербург тоже).

Еще через месяц, в середине сентября вышла из печати толстая (370 страниц) монография по полубесконечной гомологической алгебре -- важнейшая из моих работ в концептуальном и техническом смысле.

... Десять лет прошло -- казалось бы, в моем возрасте это не так уж много. А как переменилась моя жизнь! Но надо быть справедливым: нельзя сказать, что мои усилия не принесли мне материального вознаграждения. Бытовые условия моей жизни налаживаются.

Третья версия, под новым названием -- https://arxiv.org/abs/1911.07402

Это первый мой архивный препринт подобной длины, появившийся в период после отъезда из Москвы.

Я был воспитанником (полуподпольной в СССР) московской математической школы, и научные интересы мои формировались под влиянием общения с ее представителями, как в Москве, так и за границей. В период, предшествовавший американской аспирантуре (но включавший предварительную визиторскую поездку в США) -- где-то в 1992-95 годах -- я подобрал себе некий круг задач, или два несколько отдельных круга задач, показавшихся мне красивыми и увлекательными. Возраст мой был тогда 19-22 года.

Основные результаты были обнародованы в период 2007-2011 годов, или самое позднее (если иначе считать) к весне 2012. То есть, на это ушло двенадцать-пятнадцать -- до двадцати лет. Соответственно, к тому времени мне было уже 39. Поскольку публикаций, которые можно было бы предъявить, на протяжении всех этих лет почти не было -- мне пришлось вернуться из американского и европейских постдоков в Москву, где я на протяжении ряда лет был безработным почти без источников дохода, и т.д.

Когда же все это, наконец, обнародовалось и было подано в печать -- выяснилось, что идеи и результаты мои (на мой взгляд, замечательные) никого так уж особенно не впечатляют. Ни в Москве, ни в редакциях международных изданий. Жизнь ушла куда-то там вперед или назад, и суетливое "математическое сообщество" давно утратило (если когда-либо имело) какой-то особенный интерес к задачам, полюбившимся мне в юности. Новые большие, масштабные задачи, которые я подобрал себе в 2009-12 годах, никого в Москве не впечатляли тем более. Обстановка в России быстро детериорировала, как в общеполитическом смысле, так и вокруг меня лично.

Тогда я объявил международным изданиям ответный рецензионный бойкот и уехал из Москвы в эмиграцию, искать по свету, кому и где могли бы быть интересны мои наработки. И как ни странно, довольно быстро нашел. Или даже не нашел, а угадал: правильно ткнул пальцем в карту мира. Здесь я занимаюсь развитием и популяризацией моих идей, хотя и в несколько стесненных бытовых условиях: страна небогатая.

Я эмигрировал не только из Москвы, но и из московской математической школы. Мои нынешние соавторы никакого отношения к России не имеют, и тематика -- совершенно не московская. Конечно, Москва была во времена моей юности (и до сих пор в какой-то мере остается) одной из мировых математических столиц. Бостон, Принстон, Париж и Бонн, где я проводил время в аспирантуре и постдоках -- тем более. А Прага -- место более провинциальное (хотя здесь сильная группа специалистов по кольцам и модулям, с которыми я сотрудничаю). Но в последние годы я был готов заниматься любыми осмысленными математическими задачами, в которых можно существенным образом использовать или развить мои ключевые идеи предшествующих лет.

К одному из предыдущих постингов -- праздный вопрос. Сколько человек в кругах матфака ВШЭ и НМУ в Москве знают что такое "совершенное кольцо"? Существует ли хоть один?

(Вопрос намеренно сформулирован так, чтобы исключить мехматских алгебраистов, которые как бы живут в другой Москве. Но можно добавить Стекловку и ИППИ.)

В мои времена существовал -- я. Я знаю это с 1999 года.

P.S. Совершенное поле не предлагать.

в поддержку пострадавших от пыток, репрессивного законодательства и неправедного суда по делу "Сети", приговоренных к длительным срокам лишения свободы.

18 лет назад я был постдоком в Стокгольме. До поездки на месяц в Израиль, где, будучи визитором в институте Вейцмана, я придумал свою формулировку производной D-Ω двойственности, оставалось два месяца. До обнародования этого результата в составе длинного препринта оставалось семь лет, до публикации в виде тонкой книжки -- девять.

16 лет назад моей дочке было три месяца. Я читал спецкурс по обратной задаче теории Галуа в Независимом университете в Москве. Целью было изучить и изложить доказательство теоремы Шафаревича о реализации разрешимых конечных групп над числовыми полями, но достичь этой цели мне не удалось. Кроме того, я тогда размышлял о том, что называл некоммутативной теорией Куммера. Мой короткий препринт на эту тему увидит свет только через двенадцать лет, летом 2016 года.

14 лет назад я был безработным в Москве и более-менее ничего не делал. До доказательства леммы Накаямы для контрамодулей над коалгебрами над полями -- первой в длинном ряду моих контрамодульных лемм Накаямы -- оставалось три-четыре месяца. Этот результат войдет в состав текста, о котором следующий абзац.

13 лет назад я был безработным в Москве и писал фундаментальный труд по полубесконечной гомологической алгебре -- я тогда еще не представлял себе, насколько длинным он в итоге окажется. Где-то в феврале 2007 года я как раз дописал черновик и перешел к набиванию чистовой версии текста по-английски в LaTeX'e.

10 лет назад я служил старшим научным сотрудником ИППИ РАН в Москве. В те недели я как раз только что отослал в редакцию окончательную версию упомянутой в предыдущем абзаце работы. Она вышла из печати в виде толстой монографии в международном издательстве в Базеле.

9 лет назад, будучи по-прежнему с.н.с. в ИППИ в Москве, я работал над препринтом о когерентных матричных факторизациях и относительных особенностях дивизоров Картье. Версии обновлялись на Архиве одна за другой. В те недели этот препринт был еще очень коротким, но в итоге он вырастет чуть ли не в десять раз в размере, выйдет из печати в довольно престижном журнале летом 2015 года, и станет одной из важнейших моих работ, которой я во многом обязан своей научной репутацией.

6 лет назад я преподавал на матфаке ВШЭ в Москве и ездил к подруге в Киев, где в те дни побеждал Майдан. До моей первой, частной поездки в Прагу оставалось меньше месяца, до окончательного отъезда в Израиль -- меньше трех месяцев.

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=3716938115013007&id=100000905645514
https://www.facebook.com/ilyaschurov/posts/10216038596537364
https://www.facebook.com/dgcategory/posts/1081697975514508

За пятилетний период 2015-19 годов я обнародовал 29 архивных препринтов (из них 14 в соавторстве). Их суммарная длина около 1250 страниц, то есть по 250 страниц в год, или в среднем по 40-45 страниц на работу. Из двадцати девяти препринтов, 19 уже приняты к печати, из них 12 окончательно вышли из печати.

Эти цифры в основном отражают процесс бурного освоения нового материала после отъезда из Москвы и начала обработки израильских, чешских и итальянских впечатлений. Есть ощущение, что сейчас этот период подходит к концу. Его итоги должна, по замыслу, отразить книжка про локально представимые абелевы категории с достаточным количеством проективных объектов, которую я начну писать после того, как закончу длинную статью про относительную неоднородную кошулеву двойственность.

Двадцатые годы наступят только в 2021, но переход к ним для меня, кажется, начался осенью 2019. Чем я буду заниматься в двадцатых годах -- время покажет.

а точнее сказать, в середине сентября 1994 года, я впервые в жизни пересек границу бывш. СССР, а точнее сказать, пространства, занимаемого территориями европейской части России и Украины. Направлялся я в США, где провел осенний семестр 94-95 учебного года -- три с половиной месяца, до конца декабря.

Служил я там визитором математического департамента Гарвардского университета на каком-то гранте для русских (или бывш. советских) ученых. Мне заплатили гигантские не только по моим тогдашним, но даже и по нынешним меркам деньги (что кажется особенно невероятным, если учесть, что у меня тогда даже не было степени Ph.D., которую я получил только в 1998), я съездил к друзьям и родственникам в Юту и в Калифорнию, и мы с Сашей В. сделали вот эту работу -- https://www.intlpress.com/site/pub/pages/journals/items/mrl/content/vols/0002/0006/a008/

А непосредственно перед отъездом в Штаты, на рубеже августа-сентября 1994 в Москве, я, напрягшись в русле приведения мыслей в порядок для подготовки к поездке, сделал эту работу -- https://arxiv.org/abs/alg-geom/9507014 . Я точно помню, когда это было, поскольку у меня осталось отчетливое воспоминание, что в процессе размышлений у меня очень сильно болела голова -- до такой степени, что я не смог, как тогда собирался, придти 1 сентября к 57-й школе.

Вернувшись в Москву на Новый год, я потерял чуть ли не месяц в неработоспособном состоянии из-за джетлага (с непривычки). Зато я привез себе домой из Америки новенький лазерный принтер Панасоник (так, кажется) -- в дополнение к компьютеру 486 DLC, который у меня был еще с начала 94 года. Потом я провел несколько весенне-летних месяцев, осваивая понятие точной категории, которое было мне нужно, чтобы заниматься мотивами с конечными коэффициентами (естественным продолжением сюжета работы с Сашей В., сделанной в Бостоне). А в сентябре 95 приехал в Гарвард снова -- на этот раз, уже в аспирантуру.

драматична, но обнадеживающей она отнюдь не выглядит, и обозримые перспективы представляются вполне безрадостными. То есть, скажем условно, если к 2025 году режим реально сменится и обстановка нормализуется, это будет очень даже неплохой результат. Да хоть бы и к 2030.

Выходящие на несанкционированные публичные акции в этих условиях -- герои; и разумеется, правда и справедливость всецело на их стороне. Но то, как обращаются с ними полиция и власти, гораздо более возмутительно, чем удивительно.