Лёня Посицельский

https://www.facebook.com/oleg.shestopalov/posts/3977137118970259

(из разговоров)
- Ничего страшного, если выберут Байдена. Возможности президента ограничены, срок сознательной жизни Байдена еще более ограничен, пережили Клинтонов, пережили Обаму, переживем и это.
- Дело не в Клинтонах, не в Обаме и не в трех сроках Рузвельта даже. Дело в быстро накапливающейся и практически не рассасывающейся несвободе, в практически бесповоротном росте бюрократического слоя, в последовательной дрессировке молодых поколений в школах и университетах. Дело в почти непрекращающемся чуть не вековом потакании распущенности.
- Какой еще распущенности?
- Я правильно понимаю, что в части накапливания несвобод и роста бюрократического слоя возражений нет?
- Есть, но...
- Все, что перед "но" я, в первом приближении, отбрасываю. Считаем пока что, что нет. Так вот, распущенность - это весь этот вот эмоциональный интеллект, уважение к бывшим травмам, все эти мочеполовые тренинги, весь этот расизм, защита синих китов, инклюзивность в чужие дела, преcледования и/или ограничения в связи с hate speech - все произвольные требования к моему поведению, слово "требования" под ударением, - все это проявления обыкновенной распущенности людей, которые забыли откуда берется хлеб. Они это настолько хорошо забыли, что претендуют уже не на хлеб, а на икру с шампанским. А если им не дают - они прибегают к насилию.
- Где ты это видишь?
- Где ты этого не видишь? Как ты этого не видишь?

купил себе чайных пакетиков. Отнес в офис. Сижу тут на работе, пью чай с куском торта, взятым в ресторанном takeaway.

Послезавтра вечером я возвращаюсь из Праги обратно в Хайфу.

Какое-то умиротворенное чувство -- в сущности, все хорошо. Ни знаменитым, ни богатым я в обозримое время не стану -- но мне кажется, что моя деятельность в сумме за прошедшую часть жизни может быть признана оригинальной, нетривиальной и полезной, принесшей полезные плоды. Мысль об этом очень утешает.

Как ни крути, а сегодня я счастливее и чем десять лет назад, и чем двадцать лет назад, и чем тридцать, и даже чем сорок. Наверное, это говорит что-то о том, что жизнь не то, чтобы удалась, но как бы это сказать... состоялась.

Вот хороший стишок, который мне прислали несколько колов времени назад комментом тут в ЖЖ:

Если есть у тебя для жилья закуток —
В наше подлое время — и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин —
Счастлив ты и воистину духом высок.

Омар Хайям рулит. Впрочем, и время не такое уж подлое. Лицемерное, да -- но в целом, скорее, нелепое.

Просматриваю свой ЖЖ за февраль 2012 года, пятилетней давности. Даже не знаю, на какие постинги дать прямые ссылки, все такое вкусное. Многое писалось под замками, но где-то в 2014 или 2015 году было переведено в открытый доступ. Вот, например, разрыв с Advances in Mathematics:

http://posic.livejournal.com/745057.html
http://posic.livejournal.com/746538.html

Вот постинг про занятия политикой -- http://posic.livejournal.com/745600.html . Вот известный постинг про академическую карьеру -- http://posic.livejournal.com/746323.html . А вот -- "хронология" за сентябрь-февраль -- http://posic.livejournal.com/750231.html .

- Что такое все-таки ад и рай? Что происходит на том свете?
- Давай пройдемся еще раз. Кто такой John Dalrymple?
- Он устроил резню в Гленкоу и отправил себя в ад.
- Да. Но что он сделал этим? Кем он стал там, в своем аду?
- Он временно стабилизировал Англию, хотя и в долгосрочно неподдержабельном состоянии.
- Чем стала стабилизированная Далримплом Англия, в последующие века?
- ... Мнда. Она стала Британской империей. Над которой никогда не заходило солнце.
- Ну, в конечном итоге солнце зашло над ней, все-таки. Крокодил по имени John Maynard Keynes его проглотил. Проглотил, а потом умер.
- Да.
- Не оставив после себя даже своей могилы...
- Вернее, наверное, сказать, он сам сделал то, что ты предлагал нынешним англичанам сделать. Сам разорил свою могилу.
- Да-да, что-то такое. Но о чем повествует нам эта история?
- О чем?
- Чем была Англия на протяжении трех веков после резни в Гленкоу? Чем она по-прежнему считает себя, если на то пошло?
- Главной страной мира. Осевой страной современной цивилизации.
- Что же сделал человек по имени John Dalrymple?
- ... Создал современную цивилизацию?
- Точнее сказать, он создал цивилизацию XVIII-XX веков.
- Да.
- Кем же он был там, в своем аду?
- Покровителем земной цивилизации XVIII-XX веков? Направлявшим своей рукой с того света ее путь?
- Да.
- Из ада?
- Какая разница, откуда? Многим людям и на земле живется прескверно, но они продолжают делать, что должно, и будь, что будет.
- Потому что сказано "держи голову свою во аде и не отчаивайся"?
- Да. Он не отчаивался.
- Но почему ты говоришь в прошедшем времени? Ты же писал, что он до сих пор в аду.
- Я не знаю. Хотелось бы мне все же думать, что его уже выпустили из ада.
- Интересно. А когда? И почему?
- Потому, что XX век закончился. Покровителем земной цивилизации XXI века является уже другой человек, так что Далримпл может вздохнуть спокойно.
- Кто является покровителем земной цивилизации XXI века?
- Когда и чем закончился XX век?
- ... Терактом 11 сентября 2001 года, да?
- Ну, конечно. Что такое был этот теракт?
- Фейерверк. Необычайной красоты.
- Фейерверк в честь чего?
- В честь того, что у руля вместо Далримпла встал кто-то другой?
- Фейерверк в честь кого?
- В честь тебя?
- Да. Конечно, в честь меня.
- Ты хочешь сказать, что ты теперь занял место Далримпла? Ты -- покровитель современной цивилизации?
- Ну, разумеется. Разве ты не видишь?
- ... Пожалуй. Но что это значит? Ты теперь в аду?
- Почему в аду? Я на земле. Мне здесь нравится.
- Да? И что же ты делаешь на земле?
- Ну, вот сегодня я сходил на семинар по геометрии в университете Хайфы.
- Интересно. И что там?
- Ты себе представляешь, что такое университет Хайфы?
- Нет.
- Это не самый сильный из израильских университетов, тем более, в математическом отношении. Там много арабов с севера Израиля учатся. Но географически, он находится на горе, это как бы самая высокая точка Хайфы. В официальном почтовом адресе его есть строчка "гора Кармель". Университет стоит на вершине этой горы. Там еще, среди построек, составляющих унивеситетский кампус, есть высокое здание, башня -- "мигдаль Эшколь". Этот домик видно издалека со многих точек в Хайфе.
- И что же ты там сегодня делал?
- Понимаешь, я все два с лишним года, что живу в Хайфе, мечтал сходить как-нибудь из дома на работу наверх пешком, или хотя бы с работы домой вниз пешком.
- Там далеко идти?
- До Техниона от меня ехать на автобусе минут 30-40. До Университета -- около часа.
- Ты сегодня прошел все это расстояние вниз пешком? После семинара?
- После семинара, да -- но нет, я только спустился от университета до мерказ Хорев. Это такой торговый центр.
- И что там?
- Там рядом есть павильончик-забегаловка. Я взял там кофе и булочку с корицей. Потом сел в автобус и доехал до дома.
- Кофе? Ты обычно предпочитаешь чай.
- Да, я обычно предпочитаю чай, но сегодня мне там предложили кофе, и я взял кофе.
- А какой кофе ты предпочитаешь?
- В Израиле, самый лучший кофе -- это "кафе hафух". Ивритскими буквами, קפה הפוך.
- Что это значит?
- "Перевернутый капуччино". Там то ли кофе в молоко льют, то ли молоко в кофе. Капуччино -- это что-то одно из этого льют в другое, а קפה הפוך -- наоборот.
- А почему ты не пошел пешком дальше?
- Потому, что дождик пошел. Январь в Израиле -- все же не самый подходящий сезон для длинных прогулок.
- А какой сезон более подходящий?
- Февраль-май и октябрь-декабрь, наверное.

Подумалось, что я, наверное, в Москве жил производной от московской культурной жизни. Сам того почти не замечая. Математики со всего мира приезжали в Москву, имея в виду, в том числе, сходить в музей или в театр, например, а мне в результате выпадала возможность с ними пообщаться.

А теперь я в Хайфе живу производной от хайфской культурной жизни. Тут в районе Мерказ Кармель, на улице Насси, имеется музей японского искусства. Помимо прочих неведомых мне японских искусств, в музее представлено искусство приготовления русского борща. В буфете.

Ну, там у них русские девушки работают буфетчицами, так и готовят вкусный борщ. Еда у них, видимо, более-менее кошерная (борщ дают со сметаной, а мяса в буфете нет), но в субботу заведение открыто. Так я теперь по субботам хожу туда гулять -- поднимаюсь из нижней Хайфы по Стелла Марис на Кармель, обедаю в буфете, спускаюсь обратно другой дорогой, через Адар. Там еще, над Адаром, еврейский религиозный район, с синагогой. Ходят мальчики в кипах, женщины в длинных юбках и мужчины в меховых шапках.

Так присутствие арабского меньшинства в городе (не позволяющее муниципалитету запретить работу заведений в субботу) вкупе с японским искусством приготовления русского борща преодолевают еврейское искусство принудительного соблюдения субботы, позволяя мне не оставаться по субботам голодным или на сухом пайке. Заодно и прогулка по холмам вверх-вниз, что я люблю. Виды природы, море, залив можно посмотреть с разных точек. Городской ландшафт, домики на склонах, опять же.

Что до экспозиции музея, то я туда, конечно, не заглядывал. Надеюсь, им не в убыток, что я прихожу только кушать борщ.

Еврейское кладбище около Ленинграда.
Кривой забор из гнилой фанеры.
За кривым забором лежат рядом
юристы, торговцы, музыканты, революционеры.

Для себя пели.
Для себя копили.
Для других умирали.
Но сначала платили налоги,
уважали пристава,
и в этом мире, безвыходно материальном,
толковали Талмуд,
оставаясь идеалистами.

Может, видели больше.
А, возможно, верили слепо.
Но учили детей, чтобы были терпимы
и стали упорны.
И не сеяли хлеба.
Никогда не сеяли хлеба.
Просто сами ложились
в холодную землю, как зерна.
И навек засыпали.
А потом -- их землей засыпали,
зажигали свечи,
и в день Поминовения
голодные старики высокими голосами,
задыхаясь от холода, кричали об успокоении.
И они обретали его.
В виде распада материи.

Ничего не помня.
Ничего не забывая.
За кривым забором из гнилой фанеры,
в четырех километрах от кольца трамвая.

1. жизнь не сахар
2. не все лежит на поверхности
3. да, ты многого не понимаешь
4. не все то золото
5. госбезопасность бывает разная
6. жизнь заставит
7. жизнь научит
8. тайное становится явным
9. от судьбы не уйдешь
10. время покажет
11. тяжело в ученьи
12. не место красит человека
13. чем раньше сядешь, тем раньше выйдешь

В сущности, мир, не терпящий крайностей (не крайностей вообще, разумеется -- так не бывает, и, в действительности, многие крайности вполне приветствуются -- крайнего нонконформизма не терпящий, разумею я здесь) -- мир такой, конечно, ужасен, но не так уж намного ужаснее всякого другого. Мир ужасен вообще, но все же в нем можно жить; не то, чтобы всегда, но до поры, до времени, -- разумею, в текущем, так сказать, режиме, -- жить как-то можно. Для многих нетерпимостей находятся комплементарные к ним терпимости, для ряда невозможностей есть частично уравновешивающие их возможности. Что-то всегда служит неполной или смягченной версией чего-то другого, стоит только правильно выстроить метафорические ряды.

Ну что же, и вот я, действительно, в пустыне (как и было сказано). В столице пустыни даже, можно сказать. Не без своих недостатков, естественно, но всяко не худшее из мест на земле. Кондиционер пока что работает, вай-фай работает, чего ж еще нужно? Птички поют за окном по утрам. Что же до еды и прочего -- то мне ли теперь воротить нос? Что бы здесь ни нашлось, это ведь, в сущности, манна небесная. Манна небесная не обязана привлекательно выглядеть или быть похожей на то, чего хотелось бы съесть в данную минуту. Да и поставлять манну по субботам Всевышний, кажется, тоже никому не обещал. Достаточно уже и того, что несколько вполне съедобных разновидностей манны можно найти в ближайших окрестностях в другие дни недели, а в субботу -- в субботу Всевышний может и отдохнуть. Почему бы бедному страннику не запастись на субботний день, раз такое дело? А нет, так водичка просто из крана течет, в чайничке можно вскипятить. Никто еще, насколько я могу об этом судить, не умер с голоду за одни сутки.

Впервые в жизни составляю доклад в форме презентации со слайдами для проектора (в Beamer'е, естественно; не в PowerPoint'е же). Про ко-контра соответствие. Соблазн посвятить весь час саморекламе, пусканию пыли в глаза и мельтешению красивых слов очень велик; но хочется все же успеть и объяснить что-то толком, чтобы понять можно было.