Посторонние люди, очевидно, видят меня как неудачника, проворонившего неплохие шансы сделать карьеру, разругавшегося со своими покровителями, заработавшего психиатрические диагнозы и проблемы с властями, мало публиковавшегося автора зубодробительных, нечитаемых текстов на странноватые, малопривлекательные темы, доцента без ученой степени в возрасте под 40, игнорирующего детали общепринятых правил поведения, но следующего вместо этого своим собственным каким-то правилам, неопрятно одетого, разгуливающего по своему факультету всегда со своей неизменной кружкой с холодной водой (реже чаем), но с не всегда застегнутой ширинкой.
Круг людей, разделяющих элементы изложенного в первом абзаце взгляда, узок и расширяется медленнее, чем этих людей разносит вдаль от меня течением жизни. Непризнанный гений может устойчиво существовать в нише истопника-дворника или домашнего тирана; но непризнанный гений с обостренным чувством собственного достоинства и уважением к достоинству других людей -- сдается мне, не слишком жизнеспособная фигура.
... Что касается моего института, то оттуда мне, я думаю, придется уйти в результате конфликта с уборщицами (перед которыми там все трепещут, кроме меня). А уж с факультета-то точно найдется, из-за чего (начиная с буфетчиц).
