Потому что по яйцам можно вмазать исподтишка, а любая конфронтация, так сказать, на уровне верхней половины тела -- открыта и заметна снаружи. Так что за нее потом прилетает: если она выглядит глуповато, то осмеянием; чересчур эмоционально -- приглашением в психушку; а ежели кто считает себя самым умным -- то по яйцам. В результате отношения власти в обществе превращаются в соревнование в увлекательной игре битья по яйцам. А которые в ней не участвуют, просто ходят с отбитыми яйцами, превращаясь постепенно в кастрированных овец.
Выход только в том, чтобы быть мужчиной с чувством собственного достоинства, интуитивно прочувствовавшим с ранних лет, что главная ценность, которую он обязан во что бы то ни стало уберечь -- это не голова, а хуй и яйца. Потому что без головы он просто умирает, а без половых органов -- оказывается принужден к поиску способа немедленного самоубийства, что не всегда является тривиальной задачей даже для человека, не истекающего кровью или что там еще. И тогда он изучает науку сбережения яиц до того, как начинает думать головой умные мысли, а не после (когда уже, в общем, поздно).
Вот для этого у мужчины яйца так уязвимо Богом и подвешены. И в этом состоит разница между мужчиной и женщиной.
Поэтому я специально сходил в парке развлечений в Стокгольме на аттракцион "контролируемое свободное падение" (кабинка на штыре стометровой высоты управляемо сбрасывается, пролетает метров 80 свободно, потом мягко затормаживается). Привез в Москву и показывал всем фотографии себя сидящего в этой кабинке с видом совершенно безмятежным.
И потому этажность квартиры, где я живу, или наличие доступа к высотным помещениям в других зданиях (крышам, городским мостам-эстакадам, скалистым уступам, водопадам и т.д.) были одним из важнейших факторов моего ощущения себя в окружающем пространстве всегда со времен лета 98 года, когда я по продолжительном размышлении остановился на этом способе. Во времена моего детства в Железнодорожном, я предполагал использовать электрички.
Кстати, при моем последнем разговоре с кем-то из оставшихся в Москве родственников я был спрошен, что это за здание, где я буду жить в Хайфе. Я ответил, что дом 11-этажный, а на прямой вопрос, на каком этаже я буду жить, соврал, что не знаю. При этом меня настойчиво приглашали также приехать обратно в Москву.
Кстати, именно в этом состоял для меня всегда важнейший аспект всей проблематики российской армии и тюрьмы. При призыве по нормальным правилам присылают повестку "с вещами". О неизбежности ареста в ближайшей перспективе судить достоверно может быть трудно, а в итоге просто схватят на улице.
Арнольд: снижение ожидаемой продолжительности жизни в начале 90-х эквивалентно по потере человеко-лет одномоментному расстрелу 40 миллионов человек (в России)