Лёня Посицельский

Где
- видел немного Петербурга (немного, потому что темновато и, главное, прохладно), в частности, прогулялся от угла Невского и Фонтанки до станции метро "Василеостровская";
- спал с открытой форточкой над батареей, но иным утром жалел об отсутствии при себе меховой шапки-ушанки;
- впервые за много лет посетил суши-бар;
- живя на Аптекарском острове, питался там пирогами, коих перепробовал множество вариантов;
- посещал в новом месте на Невском совершенно преобразившуюся столовую "Чайная ложка", то ли разбогатевшую, то купленную кем, уж не знаю;
- оставив дома ноутбук, имел мало интернета и еще меньше просто компьютера, в связи с чем от нечем заняться купил в "Книжной лавке писателей" роман "Защита Лужина" и проглотил за несколько часов. Впечатлен.

Также
- сделал, по-моему, вполне неплохо получившийся доклад на "Санкт-Петербургском алгебраическом семинаре" (только я слишком боялся ничего не успеть, и в итоге не использовал полностью отведенное время -- знать бы заранее, как оно сложится, я бы говорил все то же самое процентов на 15 помедленнее);
- знаю теперь о существовании гомологического алгебраиста А.И. Генералова;
- имел продолжительные беседы с А. Смирновым, непродолжительную -- с А.М. Вершиком, возобновил знакомство с А. Яковлевым;
- смотрел работу корейского автора про Фукаеву науку и не понял в ней обозначений, не сумев отличить q от λ;
- интересовался вопросом, всякое ли артиново коммутативное кольцо является коэн-маколеевым, но решил отложить до возвращения в обинтернеченные места.

Дюк подтвердил сложившуюся у меня репутацию своего бренда, прислав свой отказ в самые короткие сроки (статью про матричные факторизации и относительные особенности я послал им 6 октября).

Никакого содержательного комментария или рецензии к их ответу не прилагается. "Your interesting paper should certainly be published, but we receive many excellent submissions at Duke and must make some difficult choices."

Пере/допишу еще немножко текст, и попробую постучаться в Publications IHES, как мне советовали. Без малейшей надежды на успех, просто для очистки совести.

Волшебная скрипка

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

Раньше я думал, что в этой деятельности нет ничего, кроме смутной идеологии и нескольких вариантов подходов к ее реализации, ни один из которых нельзя назвать особенно содержательным. После этой поездки в Петербург, я понимаю, что ситуация интереснее.

Там есть, с одной стороны, смутная идеология, и с другой стороны, ряд трудных арифметических задач, на которые она должна, по замыслу, проливать свет. Таких как устройство множества всех простых p, таких что a^p − a делится на p² (хотя бы для a = 2 для начала), и др.

Чего нет, так это того, что должно жить посередине между идеологией и решением задач -- содержательной теории, воплощающей идеологию. Математическая теория -- совокупность определений, теорем и доказательств -- есть нечто гораздо большее, чем идеология, из которой эта теория вырастает.

Теории поля из одного элемента нет. Про книжку Дурова сам Дуров, как говорят, считает, что изложенное в ней должно быть частью правильной теории, но только частью. Я бы согласился с этой формулировкой. Что ж, пожелаем ему удачи в создании полноценной неаддитивной алгебры и геометрии.