- Он уменьшается в размерах со временем. В 1997 году он, наверное, был для меня, гарвардского аспиранта, равен земному миру в целом.
- Но потом ты ушел от него. Сменил научного руководителя непосредственно перед защитой.
- Да. Летом 1998 года я перестал ему доверять и, в качестве символа этого, нашел себе другого научного руководителя.
- А потом?
- После 1999 года он стал означать для меня, ставшего невъездным, страну "США". После его переезда в Израиль -- стал означать Израиль. Поэтому я как-то раз писал в ЖЖ, кажется, что "в Израиль я не езжу по личным причинам".
- А потом случилась авария...
- Нет. Сначала он приехал в Москву, где мы оказались с ним вместе на одном мероприятии, связанном с институтом, где я работал.
- И что там произошло?
- Ничего. Постояли друг напротив друга на расстоянии, в широком длинном коридоре. Он меня разглядывал, я смотрел как бы сквозь него.
- Ты не возражал против того, чтобы он тебя разглядывал?
- Абсолютно.
- А потом уже случилась авария.
- Да. И после этого я решил, что могу уже приехать в Израиль.
- То есть, он как бы сжался в размерах -- до чего?
- До моей смерти. Вечером 14 октября 2014 года, дня, когда меня арестовали в моей квартире в Хайфе и привезли в психушку Тират Кармель -- я думал -- там, в этой психушке -- что он мертв. А разговоры про то, что его навещают и проч. -- это какая-то брехня, перемешанная с компьютерной симуляцией.
- Да? И что это значит?
- Это значило, что я теперь тоже умру. Прямо там, в этой психушке. Не выйду из нее живым.
- В каком смысле? От чего?
- От голода. В моих глазах, ситуация выглядела так, что во Вселенной нет больше средств на мой прокорм, и оплатить его некому. Поэтому меня будут кормить на сумму наличных, что у меня были при себе в момент ареста, а потом я постепенно умру от истощения.
- Эээ. Что это вообще такое?
- Это "мистика денег". Я тут упоминал недавно.
- Мнда.
- Но Всевышний оказался милосерднее.
- Потому что в израильских больницах всех кормят и никто не умирает от голода?
- Потому что Д.К. был жив. И, на самом деле, его здоровье шло на поправку. Вот и меня накормили и выпустили.
- А потом?
- А потом наступило теперь.
- И что теперь?
- А теперь для меня Д.К. равен университету в Иерусалиме, наверное.
- Понятно.
